Владимир Разумневич - Лето на колёсах [Повести]

СОВЕСТЬ В ФУТЛЯРЕ

— Ребята, — спросила Катя Праздникова, — вы не находили моей авторучки?

— Какого цвета? — поинтересовался Тараска Котов. — Случаем, не чёрного?

— Да, чёрного. Ты разве видел?

— А как же! В баню побежала. Отмываться. Помахала рукой на прощание.

— Фи, как глупо! — фыркнула Катя. — Папа мне из-за границы её привёз. С вечным пером! Она в коробке лежала. А теперь ни футляра, ни ручки! Что я папе скажу?

— Пусть чёрных больше не дарит…

Одноклассники, стоявшие рядом, покосились на Котова, а Глеб Горошин сказал:

— Нашёл время паясничать! У самого небось прошлый раз резинка потерялась, так в каждый портфель нос совал, в учительскую бегал ябедничать.

— Не пальцем же ошибки стирать? Анастасия Ивановна не любит, когда я пальцем. Грязь остаётся.

— Мой руки чище, — сказал Глеб и полез в портфель за учебником.

Катя Праздникова увидела в его портфеле коробок от авторучки.

— Мой! Честное слово, мой! — И тут же раскрыла коробок: — Пусто… Куда же ручка делась?

— У Глеба спроси, — ухмыльнулся Тараска. — Он большой специалист по хранению награбленного имущества…

— Помолчи, шут гороховый! — обозлился Глеб и повернулся к Кате: — Странно. Я коробок не брал, а он оказался каким-то образом у меня…

Глеб выпотрошил из портфеля всё содержимое, раздвинул пенал, потряс учебниками над партой, словно авторучку можно спрятать между страницами.

— Он ручку кому-то отдал, а футляр припрятал, чтобы следы замести, — уличила Соня Углова.

— У него у самого совесть в футляре, — сказала Света Оленина, председатель совета отряда. — На сборе надо пропесочить!

— В каком-то государстве за воровство руки отрубают, — вспомнил Женя Карпов.

Оправдываясь, Глеб вывернул карманы брюк. На пол посыпались хлебные крошки, бумажки, скрепки. Звякнули и укатились под парту две маленькие монеты. Горошин был так расстроен, что не стал поднимать их.

— Убедились? — кричал он, оттопыривая для всеобщего обозрения подкладку карманов. — Не мог же я, в самом деле, ручку с бутербродом проглотить!

В голосе Глеба звучала такая обида, что Власу Маковкину стало жаль друга. Влас полез под парту, подобрал с пола две копейки, отдал Глебу:

— Возьми. С такими деньгами грабителей не бывает…

— Дружка прикрываешь? — многозначительно прищурился Боря Саблин.

— Как будто он виноват…

— Если не он, так кто же? Ты с Глебом за одной партой сидишь…

— Они сообщники! — воскликнул из-за Бориной спины Тараска Котов. — По глазам вижу — вечное перо они вдвоём похитили…

— Кто это там голос подаёт? — Влас вытянул шею. — Покажись на свет. Может, ещё чего-нибудь разглядишь в глазах…

— Ишь напугал! — Тараска бочком продвинулся вперёд, опасливо прикрывая ладонью грудь. — В тебе с первого класса пережитки сидят.

— Сам ты сидячий пережиток!.. Скажи, кто на прошлой неделе в учительской палец у скелета украл?

— Палец сам отвалился…

— А ты его в карман, да? Скелет обворовал!

— Пусть он ещё про лошадиный хвост вспомнит, — подсказал Глеб Горошин. — Мне конюх подарил, чтобы леску для удочки скрутить. В перемену от хвоста два волоска осталось. Стащил кто-то… Говорят, Котов за конский хвост дома оловянных солдатиков к потолку подвешивает…

— Подвешиваешь или нет? — в упор спросил Тараску Влас Маковкин. — Молчишь?.. Невинный Горошин перед тобой карманы выворачивал. И ты выворачивай! Проверим, кто ручку прикарманил.

— У меня штаны без карманов, — я не мог прикарманить.

— Даже родители тебе не доверяют, раз карманы зашили. Признайся, куда ручку дел?

— Никуда я не девал. Не у меня же коробок нашли…

— Лишь ты один видел, как ручка в бане отмывалась, — с ехидством напомнил Влас. — Куда она после бани побежала?

— Отвяжись…

Тараска попятился. Пальцы его нервно теребили пуговицу на рубахе.

— Что это ты без конца за грудь хватаешься? Подозрительно. Чесотка напала?

— Не выдумывай! — Тараска отдёрнул руку от рубахи и заскрёб затылок. — У меня затылок чешется. Что ж, по-твоему, я ручку в затылке прячу?

— Так вон в чём дело! Хорош конспиратор, ничего не скажешь, — ухмыльнулся Влас и вдруг сунул руку Тараске за пазуху. — Ага! Попался!.. Ручку, значит, под рубаху, а футляр — Глебу в портфель?

— Следовало бы руку жулику отрубить, — грозно насупил брови Женя Карпов.

— Чем же он тогда ошибки будет стирать? — не согласился Влас. — Мы по-другому его накажем… Катя, я видел у тебя иголку с ниткой. Дай-ка её сюда!

Не понимая, в чём дело, Катя подала иголку Тараске.

— Вбери руки в рукава и не шевелись. Стой, как глиняный истукан в парке культуры и отдыха! Я тебя штопать буду…

Влас ухватился за конец рукава и стал его зашивать:

— Не будет совать руки куда не следует!

Потом, когда Тараска Котов с заштопанными рукавами боязливо попятился к двери, Влас попытался представить себя на его месте. «Нет уж, пусть лучше руку отсекут! — подумал он и, глянув на своего друга Глеба Горошина, вспомнил, как этого честного человека чуть было не обвинили в воровстве. — И чего они к нему привязались?! Разве не ясно — из честных людей жулики не вырастают!»

Заглянув в свою тетрадь, Соня Углова воскликнула:

— Ой, да тут двойка!

На лице был такой испуг, словно ей за шиворот сунули мышонка. Женя Карпов обернулся, посмотрел на оценку в тетрадке и пожал плечами:

— Чего же ойкать? Самая обыкновенная двойка с хвостиком. Ты что — двоек в глаза не видела?

— Откуда она взялась? Анастасия Ивановна домашнее задание ещё не проверяла. И ошибок нет. За что?

Женя забрал тетрадь и стал изучать. Ни клякс, ни помарок. Предложения с подлежащим и сказуемым выведены аккуратно, и запятые на своих постах. Ни одной пометки красными чернилами. Только двойка красная, с красивым завитком на кончике. Раз она здесь стоит, значит, что-то не в порядке.

— Ты пишешь букву «ш» словно «т», но только в перевёрнутом виде, — начал придираться Женя. — А «з» у тебя на тройку похожа.

— Не на двойку же ей походить!

— Ошибочка! — уличил Женя.

— В каком месте?

— Читай. Тут написано: «Овца села свёклу». Как понять? Села на свёклу? Съела свёклу? А может, овца сеяла свёклу? Неразбериха!

— Твердый знак пропустила, — смущённо призналась Соня. — Анастасия Ивановна не заметила, а то бы поправила…

Учительница, проходя мимо, остановилась возле парты:

— В чём дело, Углова?

— Да вот… — замешкалась Соня. — Двойка…

Анастасия Ивановна приблизила тетрадь к глазам:

— Ничего не пойму! Рука не моя, а чернила как будто мои… Вероятно, в классе ещё один учитель объявился. Интересно бы с ним познакомиться…

Она возвратилась к столу, подняла раскрытую тетрадь над головой и показала двойку ребятам:

— Чья работа?

Класс молчал.

Тогда Анастасия Ивановна подняла двойку ещё выше.

— Смотрите, какая культурная двойка. По-лебединому шею выгнула. Большой знаток рисовал! Решил, видимо, помочь учителю ставить оценки, А теперь скромничает, не сознаётся. Жаль. Я бы хотела, чтобы он и дальше со мной сотрудничал… Ребята, кто из вас желал бы помочь учителю проверять тетради?

Предложение было настолько неожиданным, что ученики заколебались.

И только отличницы Лена Блузкина и Света Оленина нерешительно подняли руки.

— Смелее! — подбодрила ребят Анастасия Ивановна. — Я вас по-серьёзному прошу…

Над партами сразу взметнулось тридцать рук. Даже двоечник Тараска Котов проголосовал.

— Столько помощников! Мне и делать будет нечего, — улыбнулась Анастасия Ивановна. — Выберем пока одного. Кого бы?

Взгляд её задержался на руке Власа Маковкина.

— Начнём, пожалуй, с Маковкина. У него почему-то рука дрожит…

Лицо у Власа вытянулось. Он быстро сунул руку под парту, тяжело засопел. Надо же так опростоволоситься! Но кто знал, что дрожащая рука выдаст его? Моргай теперь глазами перед всем классом… Влас поднялся и заморгал:

— Верно. Моя двойка… Что ж мне теперь — к директору?

— А зачем? Будешь продолжать начатое дело, — миролюбиво сказала Анастасия Ивановна. — Я понимаю, у тебя было мало времени. В спешке ты не заметил у Угловой кое-каких ошибок. Дело поправимое. Возьмёшь тетрадь домой и ещё раз посмотришь. Заодно захватишь и некоторые другие тетрадки. Поставишь справедливые оценки. Как настоящий учитель.

Всего ожидал Влас, но только не этого. В мыслях у него начался дикий переполох. Голова никак не сообразит что к чему. С одной стороны, вроде бы и хорошо, что в директорскую не вызывают, а с другой стороны… Непонятно, почему учительнице вместо наказания вздумалось оказать ему почёт? Странно ведёт себя Анастасия Ивановна. Очень странно.